«Внешние силы позволили повстанцам взять под контроль власть в Сирии»

Давайте начнем с начала. Каким образом страна пришла к такому положению?

Так как Сирия изначально была создана Францией как колониальное государство, в течение века страна была подвержена попыткам ее разделения между различными гражданскими и религиозными группами. Во время турбулентного периода, начиная с получения независимости, было предпринято много попыток, как внутренних, так и внешних, милитаризировать сирийскую политику, продвигая образ «сильных лидеров», чтобы обеспечить суверенитет, стабильность и безопасность. Однако все это было ради образа, так как в реальности основная цель всегда заключалась в том, чтобы держать страну под влиянием внешних сил.

Когда Хафез аль-Асад (отец Башара аль-Асада) пришел к власти в 1970 году, он стал воплощением этой тенденции, особенно когда дело подходило к выбору между двумя соперничающими блоками во время Холодной войны. Хафез аль-Асад выбрал социалистический блок, что привело к неблагоприятным последствиям c политической, экономической, социальной и финансовой точек зрения. С момента падения Берлинской стены Хафез аль-Асад быстро изменил свою позицию в поисках союза с США против Ирака (во время войны на Персидском заливе в 1991 году), что наряду с Израилем позволило получить некоторый контроль над Ливаном. Это был период открытых дверей в экономическом и финансовом плане – то, что было продолжено его сыном Башаром Асадом.

Башар аль-Асад однажды заявил: «Мы вдохновлены китайской моделью, начав переход от социалистического государства к либеральному». По-крайней мере, так это было обозначено им. Тем не менее совокупность проблем, связанных со слабой экономикой и демографическим кризисом, на фоне глобального технологического прогресса стала связующим звеном между народом Сирии и остальным миром. Первая декада правления Башара аль-Асада стала почвой для раскола страны и лакмусовой бумагой слабого правления Дамаска, во время которого власть на окраинах была утрачена.

Засуха и урбанизация стали зачатками того, что окраины стали кипящим котлом недовольства. В 2011 Сирия была в центре широкого контекста социально-политических протестов, известных как Арабская весна. Больше протестов приводило к большим репрессиям, что, в свою очередь, спровоцировало вооруженное восстание, которое далее перешло к полномасштабной войне.

Война приобрела широкий масштаб и с точки зрения времени – она длилась 14 лет, и с точки зрения вовлечения иностранных сил. Насколько она повлияла не недавнее развитие событий?

Это глобальная война в силу того, что в нее были вовлечены Россия, США, Турция, Израиль и с недавних пор Иран. Эти страны имеют локальных союзников и новобранцев практически везде, в том числе в Центральной Азии.

Израиль практически уничтожил все силы, поддерживаемые Ираном во всем Ближнем Востоке. Россия, к большому сюрпризу для меня, быстро демобилизовала свои войска в Сирии. Все, в том числе эксперты по России, задают вопрос: почему? Некоторые утверждают, что за этим, возможно, имело место соглашение с Турцией, но это все спекуляции.

В последние две недели триумфальный марш повстанцев был возможен не только благодаря их отваге, а по причине того, что внешние силы позволили этому случиться. Политическая логика, которая стоит за тем, чтобы оставить власть им, заключается в том, что продолжающийся режим Асада стал неустойчивым.

Кому выгодна эта ситуация?

Израиль получил большую выгоду от развития событий. И Израиль, и Турция устанавливают свои зоны безопасности. Однако де-факто это военная оккупация сирийской территории, которая поддерживается марионеточными представителями на местах. На севере районы с курдским большинством возможно будут брошены на произвол судьбы, даже со стороны США.

Сирия останется поделенной. Будет разделение между восточным и западным берегами реки Евфрат, и страна де-факто будет проходить через территориально-административное деление, в котором у каждый единицы будут свои группы, которые будут на них влиять. Например, Эс-Сувайда – один из 14 областей Сирии, называемых мухафазами, регион с друзским большинством, который граничит с Иорданией, может попасть под влияние Израиля. Друзские религиозные авторитеты связаны с сообществами из регионов горного хребта Ливана и Голанских высот. Силы, контролирующие южный город Даръа, могут стать ближе к Иордании. Российские военные базы, возможно, будут сохранены, особенно тот, что находится в портовом городе Тартус, так как Россия, по всей видимости, договаривается о том, чтобы сохранить свое военное присутствие. Это все примеры дальнейшего деления страны по географическому и религиозному принципу.

С какими мифами вокруг Сирии вы часто сталкиваетесь в прессе?

Один из мифов, который все еще остается распространенным, заключается в том, что Башар аль-Асад держал власть в светском ключе. Противопоставляющий миф – единственную альтернативу его режиму могут представить джихадисты. На чем действительно держало фокус правление семьи Асада – это построение внешне светского государства, основанного на панарабизме (то, что уже исключает не арабские группы населения), в попытке фактически идти по принципу «Разделяй и властвуй» над различными регионами страны, играя на их идентичности. Это далеко не светская политика.

«Защита» христианских общин всегда выполняла инструментальную роль, чтобы угодить западным партнерам. Это имело обратный колониальный эффект, по которому Запад был бы обеспокоен ситуацией в Сирии, только если бы христианская община сталкивалась с проблемами. Тем не менее эта мнимая защита служила фасадом, чтобы успокоить Запад и показать свою приверженность к христианским ценностям.

Другой миф заключается в том, что все джихадисты, даже те, кто претендует на власть сегодня, якобы являются врагами Израиля. Идея о том, что радикальный политический ислам априори выступает против Израиля, попросту ошибочна. Существуют разные направления джихадизма. Есть форма хомейнизма, которая использует пропаганду против еврейского государства как один из столпов своей идентичности. Но есть также джихадизм, близкий к политике Усама бин Ладена, который фокусирует свои силы против некого империализма и западных ценностей, но не касается израильского вопроса. Будет поспешным утверждать, что новое правительство в Дамаске будет противостоять или угрожать Израилю только потому, что оно представляет радикальный ислам.

Башар аль-Асад бежал в Москву. Почему?

Это непонятно до конца. Кремль недавно сделал официальное заявление, что это было личным решением. Но чтобы понять реальные причины того, почему он выбрал именно Россию, мы должны знать больше.

За последнее десятилетие люди из Центральной Азии, по известным данным, присоединялись к силам Исламского государства на Ближнем востоке. Ожидается ли какая-то обновленная вербовочная кампания в условиях текущей нестабильности? Может ли ИГИЛ вернутся из своего поверженного положения?

В контексте Сирии ИГИЛ ограничен локальным бунтом небольших групп людей, которые организованы по клановой системе. Эти группы все еще пытаются найти свое место в новом контексте.

Чтобы понять, что стоит на кону, нам нужно сопоставить это с другим возможным решением. Если новое сирийское правительство установит гражданскую демократию, в которой будут гарантированы представленность людей и базовые блага, любые группы, связанные с ИГИЛ, не смогут устоять. Присоединяясь к ним, люди соглашаются на негосударственный проект и получают поддержку – то, чего не было при правлении Асада.

Нынешний бунт ИГИЛ крайне локализован в любом случае. По всей видимости, сейчас выходцы из Центральной Азии отсутствуют. Только если штаб-квартира ИГИЛ, вне зависимости от того, насколько бы они ни были сильными, решит, что есть новый враг и борьба с ним потребует новой волны вербовки, лишенное гражданских прав население Центральной Азии может быть вовлечено и вместе с другими людьми будут призваны присоединиться к организации.

В свои золотые времена ИГИЛ был миражом, в который люди хотели попасть в попытке избавиться от боли, которую они проживали, ожидая лучшей жизни для себя. Когда вы слышите истории людей, становится ясно, что они присоединяются к ИГИЛ, чтобы разрешить множество своих сугубо личных проблем.